Глава седьмая. Партия в анр-ка.
Зару отослал военачальников и погрузился в раздумья. Мысли его не были
теми, что привычны обыкновенному человеку: Скорпион не строил
предположений, не тешил себя мечтами, он просто смотрел и видел.
Хонсу, Хонсу, как жаль, что ты не можешь увидеть того, что вижу я, -
этой ослепительной дороги в будущее... Усыпальница Хуфу и гимны Эхнатона,
диалоги греков и критские росписи, библиотека Александрии, громовой шаг
римских легионов… Стремительно несется время, охваченное мыслью, - шпили
готических соборов, танковые армады, - и дальше, еще дальше, туда, в
необозримый свет, где виртуальная реальность и космическая экспансия… Как
можно отречься от этого? Ради чего? Куда уходишь ты?
Пустынный мир Абидоса; тысячелетия прозябания, вечное рабство, запрет
на письменность, голод… Неизбежное вырождение. Отчего, Хонсу?
- Люди должны служить людям, - прошептал Зару. - Зачем ты цепляешься за
него? Что он может дать тебе такого, что не могу я?
Внезапно лицо Скорпиона окаменело; потом брови его поползли вверх, а
губы растянулись в нехорошей ухмылке. Секунду Зару сидел неподвижно и,
наконец, выгнулся назад в припадке истерического хохота, так что чернокожий
раб с опахалом, стоявший за троном, изумленно глянул на фараона.
- Что такое демон и как употребить его с пользой, - выдавил, наконец,
пророк, утирая слезы. - Коза под рукой - можно козу, а нет - и демон
сойдет… О, Хонсу, а ты парень шустрый… А я и не подумал… Вероятно, оно
действительно того стоит!
Над головой Зару по-прежнему ровно ходило опахало. Фараон ценил этого
негра за абсолютную невозмутимость, с которой тот воспринимал все эскапады
царственного пророка. Чернокожий помнил свое место, но обладал недюжинной
сметкой и умел забавлять мудрецов и правителей. Все еще разглядывая свои
колени, Скорпион неожиданно обратился к нему:
- Скажи мне, Воэк, есть ли в твоем племени сказки о демонах?
- Да, государь.
- И что же?
- Кровожадные отродья Мрака бродят в ночи, разыскивая одиноких путников,
чтобы выпить их кровь и пожрать плоть. Вид их настолько отвратителен,
что…
- Нет! - прервал фараон. - О потрясающе красивых демонах…
- Которые спят в саркофагах? Есть, государь.
- Замечательно, - хохотнул Зару. - У вас хоть чего-нибудь нет?
- Нет, государь. Нет у нас столь могучего и мудрого властелина, как ты…
- Подлый льстец! - веселился царь. - Я слушаю твою сказку.
- Есть иные существа демонической природы, живущие на погибель людям. Они
необычайно прекрасны, один случайный взгляд на них может навек лишить душу
покоя. Но демоны не довольствуются этим. Никакие стены и заклинания не
преграда им; ночами они прокрадываются в хижины и дворцы и дарят своим
жертвам сладчайшие часы их жизни…
- И где же здесь погибель?
- Наутро несчастные понимают, что навек лишились мужской силы.
Лицо Зару на мгновение стало глупым.
- Тоже мысль! - решил он наконец и снова расхохотался. - Бедняга Хонсу!
Он послал раба за папирусом и вернулся к своим мыслям. Оставшиеся в
живых жрецы Ра, да и прочих богов, не желали принимать власть человека;
города Дельты были потеряны. Это не особенно волновало того, кто видел
впереди расцвет и гибель множества царств, но Зару все же отчаянно хотел
самолично разделаться с гоаулдом. И не собирался прекращать войну… А для
войны потребны были солдаты.
Скорпион намеревался перенести Врата куда-нибудь в ближние места: в
пустыне невозможно было держать порядочный гарнизон, а оба пульта
управления порталом поганец Хонсу уволок с собой.
- Я знаю, что ты откажешься, - пробормотал ясновидец, берясь за стило. - Но
может, хоть задумаешься… Жаль, парень. Жаль.
Скорпион подумал, что Хонсу так и не спросил у него своего настоящего
имени. Насмехалась Судьба... Мать назвала его Аха-Рахотеп - "Воин, Угодный
Ра".
Им он и был.
Если бы на пути мятежного Скорпиона не встал Хонсу, голова Ра давно бы
уже вялилась где-нибудь, насаженная на копье. Ра это прекрасно понимал. Тем
сильнее была ненависть, которую он испытывал к Хонсу.
Он пропустил какой-то очень важный миг. Когда? Когда очарованное дитя
выросло в бестрепетного хищника? Он бы с удовольствием избавился от Хонсу,
но без него бога ждали поражение и гибель. Ра не мог противостоять Зару,
это он тоже хорошо понимал, и его раздирала злоба. Зару был провидцем, Ра -
нет. Ра мучительно боялся смерти, а Зару смеялся над ней. Жалкое животное,
рожденное в грязи, грозило растоптать могущество небесного бога, и - о
страх! - было на это способно.
Люди! Люди! Убогие твари, в первый миг вызвавшие в нем безотчетное
отвращение; только соображения логики заставили его примириться с ними.
Их радости! Украдкой поесть, втихую повозиться друг с другом,
одурманить мозг несмертельной отравой и повопить вместе со стадом… До его
появления они пожирали своих царьков, буде те удерживались на троне долее
пятнадцати лет: царьки знали об этом, но не отказывались от власти до
последнего дня, предпочитая урвать клок…
И из этого крысятника вышел он, призрак гибели, всевидящий Зару. Как
мерзко было сознавать, что чудовище вскормилось в его собственном дворце. И
как унизительно - что противостоять ему мог только Хонсу, другое
человеческое отродье.
Прежде среди таури не рождалось таких - тварей с глазами
пронзительными и лучистыми, чей мозг был слишком могуч.
Или - они были всегда? Обманутый видимой неразвитостью, он не замечал
их, окружив себя рабами? Первобытный гений не построит космического
корабля, но начнет обработку железа…
Зару не гений. Он - нечто большее… Его способности не только не
характерны для его расы, они ненормальны для любого существа в известной
Вселенной. Очевидно, мутант.
Это заключение не успокоило Ра, но несколько прояснило его мысли.
Хорошо, что никто из его соплеменников не мог знать о том, в какое
положение он попал. Как бы над ним посмеялись! Оказаться пленником на
собственном корабле, бесправным и безгласным… он мог только просить, не
приказывать, - он, Ра!
Но Хонсу… какова тварь! Даже не зная, Ра мог поклясться, что никто,
нигде и никогда не ухитрялся превратить гоаулда в свою наложницу.
Послание Скорпиона пришло в запечатанном ящичке с пометкой "только для
глаз Хонсу". Военачальник почтил просьбу своего друга и противника, раскрыв
шкатулку в одиночестве.
"Привет, парень. Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, и так далее. Я с
тобой честен. Можешь оставить при себе своего демона, коли уж ты без него
исчахнешь. Я готов примириться с его жизнью, если ты посадишь его на
хорошую цепь. Хватит с меня казней. Я собираюсь стать правителем двух
миров, и мне нужен ты. Все великие государства рушились из-за глупости
министров… будут рушиться. А тебе я могу довериться. Давай прекратим войну,
она никому из нас не нужна. Люди больше не должны гибнуть. Ты будешь моим
чати, моей правой рукой и советчиком во всех делах. Соглашайся! Фараон не
предлагает дважды.
Зару, волей Осириса владыка Кеми".
Хонсу дочитал и вновь свернул папирус - медленными бездумными
движениями; надел на трубочку серебряное кольцо и положил ее обратно в
шкатулку. Некоторое время он сидел, не шевелясь, и даже глаза его были
неподвижны, как глаза раскрашенной статуи. Потом он снова вынул письмо и на
оборотной стороне его начал писать ответ.
О чем он думал, осталось тайной.
- Я не смогу победить Зару, - сказал Хонсу, расставляя фигуры.
Из двух предыдущих партий он одну выиграл, другую проиграл. Обычно он
выигрывал девять из десяти, но результат игры был ему совершенно
неинтересен. Похоже, ему больше нравилось смотреть на фигурки, бегающие
сами по себе, и летающие над доской корабли-пирамидки.
Ра молча смотрел на доску.
- Но я собираюсь свести эту игру вничью, - продолжал Хонсу. Он сделал
первый ход и взглянул на Ра.
Ра смотрел на доску. Его войска двинулись в наступление.
- Какими полномочиями я обладаю? - спросил Хонсу.
- Делай что хочешь.
Не глядя друг на друга, они сделали по десять ходов. Корабль-крепость
Хонсу был под осадой, следующим ходом Ра взял бы ее. Хонсу рокировался, и
золотая пирамидка, бесшумно поднявшись над доской, переместилась в
безопасное место.
- Я не смогу победить Зару, - сказал Хонсу, закрывая доску. Он опять
выиграл, пройдя по наитончайшей грани риска, как любил это делать.
Ра сверкнул глазами. На самом деле слова ведущего воинов значили:
"Победить Зару сложнее, чем тебя", но таури давно сходили с рук не только
намеки.
Хонсу обошел доску и поцеловал его в губы.
Утром ведущий войско пожелал смотреть танцы в большом зале. Пока вновь
захваченные рабыни извивались перед владыками, он, восседавший в высоком
кресле рядом с Ра, грубо, до боли, сжимал его пальцы. Ра терпел. Хонсу
думал не о нем и уж тем более не о плясуньях - удивительная связь со
Скорпионом передавала военачальнику часть нервозной решимости последнего.
Хонсу начинал ждать, и его сердце, обладавшее твердостью железа, постепенно
раскалялось докрасна.
Вскоре началась другая партия в анр-ка.
Хонсу велел Ра отвести корабль подальше от храма перехода. Пять сотен
вышли из Врат через восемь суток. Каждый десятник был из тех, кто раньше
служил Ра.
Через два часа все колодцы на три дня пути от Врат были засыпаны.
Пришлось пожертвовать населением ближайшей деревни, но какое это имело
значение? Хонсу ухмылялся.
Из пятисотенного отряда к Скорпиону вернулось два человека.
Энергетическое оружие из арсеналов, доставшихся Зару, было снято с трупов в
изрядном количестве и без потерь.
Хонсу отправил лазутчиков.
Они продались Скорпиону.
Через пятьдесят часов маленькая, но чудовищно разрушительная бомба,
вмонтированная в плечевую кость одного из посланцев, обратила в прах
половину города Сетепен-Сес. Зару уцелел.
Партия в анр-ка продолжалась.
С месяц не было никаких известий. За это время Хонсу успел усмирить
еще один город-шахту и поставки удвоились.
Пятитысячный корпус, выйдя из Врат с большим запасом продовольствия и
воды, сумел добраться до населенных мест. Караваны перестали приходить.
Выждав с месяц, корпус двинулся к пирамиде.
Ра пожелал увести корабль в другое полушарие. Хонсу запретил.
Вестник, влетевший в покои Хонсу, застал ведущего войско в
обстоятельствах не то чтобы неприличных, но явно не предназначенных для
чужих глаз.
- Ну вот, - жизнерадостно сказал Хонсу. - Сначала вваливаются без стука, а
потом стоят и глаза таращат. Харшеф! Рот закрой!
Остолбеневший солдат, помешкав, подобрал челюсть.
- А теперь снова открой и скажи что-нибудь дельное, - добродушно велел
командующий. То, что Хонсу проявлял склонность к шуткам, говорило об
исключительно хорошем расположении его духа.
- Идут, - сглотнув, сообщил Харшеф.
Хонсу встал, попутно смахнув Ра со своих колен, точно кошку, и,
помедлив, спросил:
- Сколько?
- Две тысячи. Отборное войско.
- Кто ведет? Сам Зару?
- Нет. Нофри.
"Хорошо", - подумал Хонсу. Нофри был умен, но ему недоставало
звериного чутья. Удачный противник. "Одному из нас не суждено убить
другого", - сказал однажды Зару. - "Лучше нам не встречаться в бою. Кто его
знает, что может произойти".
Однако, следуя путями Судьбы, Скорпион отправлял на смерть своего
лучшего военачальника. Что ж, у Зару тоже были недостатки.
Хонсу смотрел в окно на приближающиеся колонны. Внутри пирамиды было
холодно, но снаружи царила убийственная жара. По большей части воины были
полуголыми, полагаясь на собственную верткость, а не на прочность доспехов,
которые при такой погоде уморили бы их верней всякого врага. Вслед за
рядами пехоты шли отряды пращников и лучников. Никакого в самом деле
опасного оружия. У гвардии наверняка имелись энергетические копья, но
простые солдаты вооружились обыкновенными: Нофри определенно уповал на
количество.
- Нужно, чтобы они подошли ближе. Как можно ближе. К самым стенам, -
пробормотал Хонсу.
Воинство остановилось, и от него отделилась группка людей в белых
одеждах.
- Посольство, - доложили от дверей покоев и военачальник раздраженно
отмахнулся. Он искал глазами Зару - ведь если тот не пожелал командовать
войском, то явиться в качестве жреца никто ему не запрещал.
Но среди жрецов-посланников Скорпиона тоже не было.
- Нофри желает говорить с Хонсу, - прокричал один из облаченных в белое,
приблизившись к лестнице в пирамиду.
- Хонсу перед тобой, - прогремели накаленные солнцем чужого мира камни, и в
темном проеме возникла, сияя начищенным металлом доспехов, исполинская
фигура.
Люди отшатнулись от повелителя демонов, и в стальных глазах того
промелькнула усмешка. Хонсу приблизился, одинокий и страшный, и встал
напротив Нофри. Огромная физическая сила военачальника, его враждебность и
стоящее за ним божественное могущество подавляли.
- Я передаю слова Зару, великого фараона, - сказал Нофри неуверенно, просто
чтобы начать.
- Уже? - насмешливо спросил Хонсу.
- Что?
- Уже великий фараон?
Посланец нахмурился.
- Ты не должен оскорблять имени владыки. Он милостив и…
- Не сомневаюсь.
Нофри не понял, было ли это очередной насмешкой.
- Он милостив и предлагает тебе и твоим людям полное прощение, - продолжал
он.
- А взамен?
Нофри подавил вздох. С этим человеком невозможно было разговаривать в
должном тоне.
- Взамен он просит голову звездного демона.
- Я не знаю никаких звездных демонов, - ответил Хонсу, внутренне
усмехнувшись.
- Голову Ра, называющего себе богом, - спокойно сказал Нофри.
Хонсу засмеялся напоказ.
- И вы полагаете, что это вам под силу?! Вам, стаду ублюдков? Да будет так!
Ра явит свое лицо, и если вы сумеете прикоснуться к Солнцу и не пасть
сожженными - да будет так!
Нофри, изумленный, слегка поклонился, не вполне понимая, что
происходит. Хонсу окинул его презрительным взглядом и ушел в пирамиду.
- Идем, - велел Хонсу.
Ра, оцепенев, смотрел на него расширенными глазами.
- Ты…
- Идем, я сказал.
- Нет, - взмолился бог.
- Идем! - рявкнул Хонсу. - Или, клянусь, я вытащу тебя за косы, как
строптивую девку!
Ра упал ему в ноги.
Времени на разговоры не оставалось, поэтому Хонсу просто схватил
повелителя за шкирку и потащил за собой.
- Я не хочу, - выдохнул Ра, стоя перед дверями.
- Помолчи, - огрызнулся Хонсу.
Он рассчитал правильно. Весь корпус Нофри был как на ладони. Никто не
уйдет.
Тяжелые створки растворились.
Они не ожидали такого. Они не таскали Ра на руках, не выигрывали у него
в анр-ка и не приказывали ему заткнуться. Его явление посеяло в их душах
трепет, тот самый, который так долго пытался уничтожить Скорпион. Будь
здесь сам Скорпион, возможно, этого бы не произошло. Но здесь был лишь
Нофри, и Нофри боялся.
Ра шагнул вперед - медленно, со всей той величественностью, что
сопутствовала образу бога… Нофри вместе со своими офицерами замер, топчась
на месте. Люди подались вперед, желая получше рассмотреть то, что
произойдет…
Хонсу вскинул ладонь.
Шквал огня пронесся по рядам. Грохот орудий смешался с воплями
казнимых, и земля содрогнулась.
На этот последний удар - фактически, удар агонии, - уходили все
энергетические резервы. Если бы офицеры успели отвести хотя бы часть армии
- воинов Хонсу ждала мучительная казнь. Но офицеры Нофри, желавшие лучше
рассмотреть происходящее, стояли ближе всех и пали первыми. В густой толпе
спастись могли только те, кто был в задних рядах - но за их спинами на
гребнях барханов встали воины Хонсу. Их было очень, очень мало, но они не
должны были сражаться - только расстреливать обезумевшее, мечущееся под
огненным дождем стадо.
Смертоносная буря длилась не более полутора минут. Вокруг пирамиды
раскинулось огромное кладбище, темный ковер мертвой плоти, - свидетельство
страшного приношения.
Хонсу взял Ра за подбородок и повернул лицом к себе.
- Понравилось? - поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, окликнул
Себека.
Тот возник в дверях.
- Теперь нужно показать это местным жителям, - деловым тоном сказал Хонсу.
- Гнев Ра покарал тех, кто осмелился выступить против него. И еще: пусть
займутся похоронами. На таком пекле вонь здесь скоро будет невыносимая.
- Почему ты не сказал мне? - прошипел бог.
- Потому что я не был уверен, что дело выгорит. - Хонсу хмыкнул.
- Твои шутки отвратительны. Ты…
- Спас чью-то излишне долгую жизнь, и не первый раз.
Ра отвел взгляд.
Возвращаясь в пирамиду, Хонсу подумал, что Скорпион, вероятно, ошибся.
В Небесном Кеми у него не могло быть прямых потомков… и значит, Ра, бог
Солнца, миллион лет в небе.
Еще он подумал, что стой во главе этого войска сам Зару, он мог бы
сделать другой выбор.
Эту ночь он хотел провести в одиночестве. Хонсу выгнал сунувшуюся было
к хозяину рабыню и долго лежал, пустыми глазами глядя в потолок. Наконец,
кровь, расплавленным металлом бродившая в жилах, остыла и тяжелые змеиные
веки сомкнулись.
Он уснул, Хонсу, - человек, не знающий своего имени, забывший свой род,
предавший возлюбленную и обрекший на смерть дитя…
Человек, воевавший против собственной расы.